— К моему счастью? — Уоллес вытащил платок и вытер вспотевший лоб.

— Конечно, — Вольф привстал и подался вперед. — Я не просто банкир, я наследник клана, входящего в тридцатку Совета кланов Российской империи. Если бы я не успел принять меры, и счета были бы обнулены, то Вольфы потеряли бы лицо. В этой бумаге, — он снова ткнул пальцем в лежащую поверх остальных бумагу, — четко сказано, что именно мы в какой-то мере отвечаем за финансовое благополучие клана Орловых. Вам рассказать, как восстанавливают потерянную репутацию кланы Российской империи? Особенно, если у этой потери есть конкретные имена?

— Не думаю, что мне будет это интересно, — Уоллес снова протер лоб.

— А зря, потому что именно вы пострадали бы первым. — Юра сел, и скрестил пальцы и повторил вопрос. — Почему мне не дают доступ к счетам, и кто дал Адреасам право распоряжаться ими?

— Вы не понимаете, меня убьют, просто убьют, если я открою вам доступ к этим счетам, — Уоллес заломил руки. — Адреасы могут быть очень убедительны. Фактически — это их счета, подаренные этой погибшей женщине.

— Мне плевать, каким образом эти идиоты расстались со своими деньгами, — Вольф наклонил голову набок, рассматривая председателя. — Вы зря отказались слушать введение в Кодекс кланов моей родины. Но, я сейчас исправлю это дело. Вы только что переживали за то, что вас может убить клан Адреасов. А теперь представьте себе, что, если вы меня вынудите обратиться к Кодексу, то погибнете не только вы, но и вся ваша семья. И это будет сделано показательно, со штурмом вашего дома и другими не слишком приятными вещами. А потом семьи всех остальных членов совета директоров, кто причастен к этому беспределу.

— Зачем вы меня пугаете? — тихо спросил Уоллес.

— Я вас не пугаю, а обрисовываю перспективы. Конечно я могу пойти долгим путем и через суд заставить вас снять с меня и Константина Орлова блокировку, но потом ваша семья всё равно погибнет. Или же, вы сейчас же открываете мне доступ, проводите к депозитной ячейке, и тогда, в самом худшем случае от рук клана Адреасов погибнете только вы. — Вольф смотрел на председателя жестко, не отпуская его взгляда. — Что скажете, господин Уоллес?

Председатель совета директоров задумался. Его проблема была в том, что за его спиной не стояло даже самого захудалого клана. А в том, что Вольф вполне способен выполнить свою угрозу, Уоллес не сомневался.

— А я ещё удивлялся, когда приезжал по делам в Российскую империю, зачем кланам столько охраны. — Уоллес внезапно успокоился. Адреасы могут визжать на каких угодно высоких нотах, но он должен защитить свою семью. Достав специальный артефакт, он провел им по руке Вольфа, которую тот без напоминания подставил под знакомый прибор. — Всё, доступ к счетам открыт. Ну, а сейчас пойдемте в депозитарий. Надеюсь, ключ от ячейки у вас имеется?

— Разумеется, — Юра вытащил ключ, найденных среди вещей Анны, которые Костя всё же приказал разобрать. Так они и узнали о существовании депозитной ячейки.

Уоллес поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Вы просто варвары, — заявил он, делая приглашающий жест рукой.

— Да, и что? — Вольф глянул удивленно. — Это как-то меняет наше с вами дело?

— Похоже, что не меняет, — Уоллес покачал головой и пошёл вперед Вольфа, показывая дорогу в депозитарий.

Мы, наконец-то, прибыли в Лондон. Никогда не думал, что дорога может так сильно вымотать.

— Вы сразу поедете в свой дом? — спросил Лейманов, когда мы прощались на вокзале. За нами приехал лимузин Вольфа, за нашими ребятами несколько машин попроще.

— Да, хочу осмотреться, и послушать, что Яну и Юрке удалось выяснить, — ответил я. Егор вместе с дедом уже садился в машину, они ждали только меня.

— Я тоже кое-что уточню. Послезавтра встретимся?

— Подъезжай к нам, думаю, что в моём доме будет проще встречаться, меньше лишних ушей. — Я пожал ему руку, и мы разошлись по машинам, которые должны были отвезти нас по домам.

До дома мы доехали молча. Я до сих пор не мог простить деду его идиотской шуточки, после чего наше путешествие из нудного превратилось в почти экстремальное. Шутка ли, я вынужден был прятаться от девушки. Прятался я в купе у Егора, тем самым подставив его. Потому что он не присутствовал при знакомстве с теми двумя куколками и не знал, что отчудил дед. На прямой вопрос, кем он является мне, Ушаков дал честный ответ, что мы с ним братья. В общем, Егор до сих пор со мной не разговаривает. Как будто это я виноват в том, что у сестричек оказалось такое милое хобби — сравнивать братьев во всех смыслах этого слова. Я сам не ожидал такого натиска. Было большое искушение поддаться соблазну, но я выдержал. Дед и Егор тоже. Сестры в итоге остались недовольными, и это их проблема.

Охрана на воротах нас тщательно проверила, прежде чем пропустить на территорию поместья. Присмотревшись, я увидел, что оба защитных контура поставлены и работают независимо друг от друга. Молодец, Денис, всё успел сделать.

В доме нас встретил Назар Борисович. А вот Яна, Юрки и Дениса дома не было, и где они шляются, Назару Борисовичу известно не было.

— Константин Витальевич, вы что-то должны решить со слугами. Также вам нужно назначить нового дворецкого. Я пока выполняю эту обязанность, но вечно так продолжаться не может, мне рано или поздно необходимо будет вернуться в дом клана Кернов. — Сообщил мне Назар Борисович, не дав даже осмотреться.

— И что там не так со слугами? — спросил я недовольно. Ведь попросил Яна решить этот вопрос. — Они давали клятву верности, поэтому могут быть свободны.

— Это не совсем так, — мягко поправил меня Назар Борисович. — Дело в том, что слуги, по крайней мере, в этом доме, не давали клятвы верности. Исключением являлся бывший дворецкий, который уже покинул дом. Остальные слуги подписывали договор.

— И что ты от меня хочешь? Назар Борисович, если слуги хотят разорвать контракт с предыдущими хозяевами и начать работать на меня, то их необходимо предупредить, что у меня одним контрактом никто из них не обойдётся. Нужно будет дать клятву верности, при нарушении которой возможны самые неприятные последствия, в том числе в виде смертельного исхода в зависимости от тяжести проступка. — Я смотрел на Назара Борисовича испытывающе.

— Они согласны рискнуть, но, контракты не так уж безобидны, как выглядят на самом деле. — Дворецкий на мгновение задумался. — Если говорить проще, то за односторонний разрыв договора, они должны выплатить такую компенсацию, что проще клятву нарушить. Тем более, что бремя компенсации ложится на плечи родственников, если с самим нарушителем произойдет несчастный случай, к примеру.

— М-да, это уже серьезнее, — я потёр подбородок.

— Вы должны решить, будете ли вы «выкупать» ваших новых слуг, заплатив неустойку, или же мы с ними попрощаемся и начнём искать других?

— Поэтому Ян самоустранился?

— Он сказал, что не уполномочен принимать подобные решения, — чопорно ответил Назар Борисович.

— О какой сумме идёт речь?

— У каждого в контракте прописана своя.

— Костя! Что это за бардак? Мне до сих пор не застелили постель, и даже не ткнули пальцем в тот шкаф, где я могу взять белье, чтобы всё сделать самому. В конце концов, я не белоручка. — В холл, где мы с Назаром Борисовичем продолжали беседовать, вбежал дед. — Что тут происходит?

— Я пока не знаю, есть в этом доме слуги или нет, и уж тем более не могу тебе помочь в поисках белья. Потому что я здесь впервые, так же, как, собственно и ты! — я ткнул пальцем в грудь подошедшего деда.

— А почему все ждали тебя? Неужели трудно было навести порядок в штате прислуги? Назар, я за каким хером тебя сюда прислал? — дед повернулся к Назару Борисовичу.

— Я не уполномочен решать подобные вопросы, — меня всегда поражало, как дворецкий может сохранять подобную невозмутимость. Лично я уже давно бы сорвался.

— Костя, надеюсь, что ты разберешься, — дед поджал губы. — И сделаешь это как можно быстрее.