— Думаю, что сегодня мы и узнаем насчёт клуба, — она ободряюще улыбнулась Наташе и вышла из комнаты, чтобы пойти проверить Стёпку, который в это время спал в обнимку со своим котом.

Матвей Игоревич Подоров стремительно вошёл в комнату для допросов и сел напротив заключенного, единственного оставшегося в живых после нападения. Он в живых-то остался только потому, что Клара Львовна именно на нём решила отвести душу, и никто не хотел ей в этом мешать.

Матвей смотрел на сидящего напротив мужчину, и со стороны могло складываться ощущение, что ему этот тип совершенно не интересен. Что он здесь только потому, что это положено, и он только и ждёт, когда уже закончится рабочий день, чтобы пойти, наконец, домой, завернув по дороге в бар, чтобы пропустить стаканчик.

Прошло не менее десяти минут, а Подоров продолжал молчать, и это в конце концов начало просто безумно раздражать заключенного. Он поерзал на стуле, попробовал пошевелить прикованными к столу руками, и уже не отрываясь смотрел на Матвея, ожидая от того хоть каких-то действий. Начальника имперской службы безопасности мало кто знал в лицо, а заподозрить в довольно молодом ещё мужчине в мятом пиджаке этого самого начальника было очень проблематично.

— И долго мы будем вот так сидеть? — заключенный не выдержал и начал говорить первым.

— А вы куда-то торопитесь, Павел Сергеевич? — Матвей мельком взглянул на него и снова перевёл взгляд на стену за его стеной.

— Слушайте, я всё уже рассказал другим следователям. Мне не за чем что-то скрывать, — Павел Вяткин, командир отряда наёмников, которого больше нет, наклонил голову, разглядывая этого невзрачного на первый взгляд мужика лет тридцати пяти — сорока на вид. — Меня и так приговорят к смерти. А я клятв не сдавать нанимателя не давал.

— И это очень странно, Павел Сергеевич, — Подоров перестал разглядывать стену и снова посмотрел на сидящего напротив него Вяткина. — Такие вещи делают обычно одними из первых. Так что, боюсь, я вам не верю.

— Вы можете верить во что угодно, на то она и вера, вот только этот тип так сильно спешил успеть на поезд, что не стал настаивать, когда я ответил отказом на предложение дать такую клятву. У него просто не было времени, чтобы найти так быстро ещё один отряд, который был бы способен разделаться с младенцами. — Вяткин глумливо улыбнулся, и Матвей с большим трудом уговорил себя не применять физическое воздействие на объект допроса, проще говоря, не разбить наёмнику лицо. — Кстати, а почему поезда? Почему это хлыщ не поспешил к аэропорту и не рванул на первом же попавшемся самолете?

— Воздушное пространство настолько сильно загружено, что даже для спец.бортов необходимо запрашивать коридор за неделю до вылета. Когда очень сильно спешишь, иногда проще и быстрее уехать на поезде. Естественно, для глав государств выделены коридоры, которые готовы принять высокопоставленных пассажиров в любое время дня и ночи, вот только Френк Адреас далеко не глава государства, не посол, и даже не наследник своего клана. Никто ради него не будет ничего согласовывать, тем более, за пределами нашего воздушного пространства. — Любезно просветил Вяткина Подоров. Наёмник же смотрел на него не мигая. Матвей же приторно улыбаясь продолжил говорить. — Знаете, Павел Сергеевич, а ведь вы всё-таки врёте, когда говорите, что не давали никаких клятв. Посмотрите на свои руки.

Вяткин уставился на кисти рук и запястья, на которых начала проявляться страшная черная сеть. Словно каждую венку заполняла черная вязкая жидкость, просвечиваясь сквозь кожу.

— Что это? — Вяткин попытался вскочить и задергал руками. — Что это такое⁈

— Это начинает своё разрушительное действие всё-таки данная вами, Павел Сергеевич, клятва. Вы косвенно подтвердили, что ваш наниматель именно Френк Адреас, и не пытались как-то опровергнуть мои слова, тем самым утвердив меня в мнении, что моё предположение как никогда близко к истине. Подобные клятвы очень чувствительны к подобным нюансам. Ну и в качестве окончательного подтверждения убивающая вас клятва. Я уже немного знаком с методами Адреасов. Они не оставляют шансов своим исполнителям. Только то, что Френк сам вас нанял, говорит о том, что он пребывал в сильном волнении. Непростительная ошибка, для мерзавца его уровня. Но, что-то его, похоже, очень сильно расстроило, потому что он слишком много ошибок совершил.

— Зачем вы… зачем вы мне это говорите? — прохрипел Вяткин. Чернота в венах уже достигла шеи и поползла вверх на щеки, подбираясь к глазам. Он застонал и уронил голову на стол, не в силах пошевелиться.

— Потому что ты умираешь, ублюдок, — довольно равнодушно проговорил Матвей. — Ну же, подними голову. Не ты ли совсем недавно говорил, что тебе всё равно, от чего ты сдохнешь? Неужели не всё равно?

— Ты специально пришёл меня убить? — к хрипу присоединился свист.

— Да, а ты что-то имеешь против? — Матвей откинулся на стуле. — Мне нужно было подтверждение, чтобы дать отмашку двум чрезвычайно разозленным кланам на право мести. Хотя, нет, трём кланам, точно трём. Заодно, я хотел собственноручно прикончить ублюдка, который покусился на детей кланов. Считаю это вполне естественным желанием.

— Тварь, — выплюнул Вяткин, и из перекошенного рта полетели черные капли. — Почему раньше никто этого не сделал?

— Потому что я не разрешал. Мои следователи отличаются хорошей выучкой и соблюдают субординацию. Они очень осторожно вели допрос, тщательно следя за каждым словом, чтобы не назвать имя этой мрази, и не запустить процесс твоей ликвидации, лишив тем самым меня моего права мести, — Подоров отодвинул стул подальше, чтобы случайно не замараться, и молча продолжал наблюдать за агонией Вяткина.

Когда по телу наёмника пробежала последняя судорога, а изо рта на стол потекла струйка черной жижи, Матвей встал, посмотрел на тело, брезгливо скривился и вышел из допросной, на ходу вытаскивая телефон.

— Уберите там всё, только осторожно. Без защиты не суйтесь, и возьмите образцы для исследования, — приказал он подскочившему к нему сотруднику, и поднёс трубку к уху.

Я выслушал то, что сообщил мне Матвей и повернулся к Ушакову.

— Подоров подтвердил, это Адреас, — сообщил я, и Егор кивнул, словно был уверен, но все условности надо было соблюсти, чтобы не было никаких прецедентов.

— Ну что же, начинаем готовиться. Сколько у нас времени? — деловито спросил он.

— Меньше недели, — ответил я, прикинув, сколько прошло с отпущенных нам Леймановым десяти дней.

— Нормально, успеем подготовиться, — махнул рукой Егор. — Всё равно без разведки на месте куда-то соваться — равносильно самоубийству. Ты знаешь, английский?

— Знаю, — подтвердил я. — Ну, раз с этим разобрались, объясни, зачем я снял Рыжова с перевода мои личных фондов на фамилию Орлов, и притащил его сюда?

— Тут такая ситуация, — медленно протянул Егор. — Наташка хочет пойти с ним в клуб, чтобы увеличить свою не слишком большую популярность в школе. И я хочу убедиться, что мне не надо волноваться.

— Ушаков, ты мог об этом у меня спросить, а не тащить парня сюда, — я закатил глаза. — У него в теле сидит страж, который не позволит Рыжову совершить глупость. Но, если в тебе проснулась мнительность, давай у него спросим. — Я открыл дверь и кивком головы предложил Рыжову войти. — Вы с Натальей Ушаковой в клуб собрались? — прямо спросил я Олега.

— Да, — он пожал плечами, и затем посмотрел на Егора. — Ты что, думаешь, что я от большой любви к тебе, девчонку трону? — Рыжов прищурился. — Ты за кого меня вообще принимаешь?

— Давай, мы не будем сейчас говорить, за кого я тебя принимаю, — Егор взгляд не отвел и некоторое время они неприязненно рассматривали друг друга.

— Хорошо, не будем. Только не надо всех мерять по себе, ладно? — я сам убью когда-нибудь Рыжова. Вот на хрена он провоцирует Егора? Вон Ушаков уже кулаки сжал. Нужно срочно разряжать обстановку.

— В какой хоть клуб собрались? — быстро спросил я, вставая между ними.